Неспроста интересуется! Отвечу, и она побежит доносить Светлости. Если скажу, что бодра, и будто и не болело все недавно, чем это мне аукнется? В голове сидело нечто, предупреждающее об опасности быть правдивой. Еще что-то такое припомнила, будто князь отдал распоряжение какую-то часовню, или что-то в этом роде, готовить для свадебного обряда. Может и померещилось, но надо бы иметь время, чтобы все хорошенько обдумать…

– Не сказала бы, что хорошо…

Вот так! Съела? Поди, разберись, что я имела в виду. У, как у этой шпионки нос в мою сторону сразу вытянулся, и глаза округлились. Но радовалась я рано.

– Ваша светлость!..

Все. Побежала. Докладывать. Я же скорее приняла такой вид, чтобы Адлар нисколько не строил на меня никаких планов. В общем, плохо мне – не трогать. Но надо же, снова просчиталась: вместо князя ко мне в комнату пришел лекарь. Что б его черти побрали.

– Доброго Кохоса, дорина Тьяна! – улыбнулся Клаус. – Не беспокойтесь, осмотр я сейчас очень быстро проведу.

И, разумеется, начал руками надо мной водить.

– Надо же, как мои зелья хорошо подействовали! – радовался он. – От болезни и следа не осталось, и хоть сейчас к алтарю…

– Дор Клаус! – сделала я такой просящий взгляд, собираясь обратиться с просьбой, что на подобный никто не должен был ответить отказом. – Мы же с вами друзья?

– Конечно, дорогая! – расплылся лекарь в улыбке.

– Тогда, вы не могли бы сказать Его светлости, что прописали мне постельный режим? – сказала и невинно похлопала ресницами.

– На что вы намекаете? – задумался он.

Ох, неправильно вопрос, наверное, сформулировала.

– Я имела в виду, что мне бы следовало оставаться в постели не меньше недели, а то и больше.

– С чего бы?

– Так… мы друзья или нет?

– Дорина, Тьяна, вы совершенно здоровы. Вот это я и скажу князю.

– Вот как! Не хотите войти в мое положение. Или опасаетесь, что нас Инга подслушивает?

– Никак нет, не опасаюсь. Ваша горничная побежала на кухню, чтобы принести завтрак.

– А что же тогда не хотите меня понять?

– Я вам друг, дорогая. Но и Адлару тоже. А он… у него есть иные планы в отношении вас на этот день.

– Даже так?! Угу!

Выходило, распоряжение Светлости, чтобы приготовили все для проведения брачной церемонии, мне не послышалось. И тут же, в подтверждение этой догадки, в дверь постучали, а потом и вошли две незнакомые мне женщины. Они внесли некое кружевное чудо.

– Ваш свадебный наряд, госпожа… – положили платье и еще длинную фату и с низким поклоном развернулись на выход.

– Конец света! – сами собой прошептали мои губы.

Клаус не стал дожидаться, когда я приду в себя, и удалился следом за женщинами. Но только отмерла, как явился Его светлость.

– Дорогая, тебе нравится платье? – он имел очень довольный вид.

Подошел и уселся в кресло, что стояло рядом с кроватью.

– А разве не вы сказали, что сначала должна выздороветь? – посмотрела на князя с упреком и кивнула на белоснежное кружево.

– Видишь ли, я сейчас в коридоре Клауса встретил… – его бровь изогнулась так живописно, что мог бы дальше и не продолжать говорить. – Он дал добро на обряд, Тьяна.

– А кто говорил, что дождется моего однозначного согласия идти к алтарю? – я тоже умела играть в эти игры. Нас, артистов, даже учат выражать мимикой разные чувства. Теперь же на моем лице ярко отразилось удивление и осуждение, что некоторые не собирались держать свое слово.

– Хм! Так ты еще не готова ответить согласием на мое предложение?

– Нет, Ваша светлость.

– Нет?

Он с минуту о чем-то думал, сверля меня взглядом. А потом просунул руку в карман камзола и извлек оттуда знакомый пузырек. Черт! Так и знала, что халатная забывчивость выйдет мне боком.

– А теперь, что скажешь? Надеюсь, не станешь отпираться, что зелье твое?

Я прикусила губу. И Адлар это заметил. Он так и впился взглядом в мои губы.

– Мое, – проговорила чуть слышно. – Но я не знаю, что там…

Думай голова, думай! Надо было срочно решить, что сказать в свое оправдание, и еще не бросить тень на дора Отто Штильтера и дору Белинду.

– Даже так! – этот ответ прибавил, однако, настроения Светлости.

Он довольно усмехнулся и откинулся к спинке кресла. А еще у князя очень расплясались черти в глазах. Предвкушал мои мучения? Инквизитор он и есть…

– А знаешь, дорогая, как-то оно не вяжется все… – прервал мои тяжкие думы.

Что значит эта его фраза? А зачем принялся держать такую значительную паузу? Уй, мне что-то совсем сделалось не по себе.

– Учитывая вот это… – Светлость покрутил в пальцах флакон, – не могу всерьез принимать твой отказ от замужества.

Таак! Держи, Таня, лицо! Не показывай мужчине крайнюю степень своего удивления. Не сметь таращить глаза!

– Иии… и как это все связано? – указала чуть дрожащим перстом на снадобье.

– Вот и я говорю! Никак!

Он точно решил заморочить мне голову. И надо сознаться, в этом преуспел. Хорошо, хоть напрямую не спрашивал, где эту отраву взяла. Но мозг и так норовил закипеть.

– Если бы не хотела связать меня по рукам и ногам и накрепко привязать к себе, то зачем держала при себе это?

Чуть не вырвался вопрос, что же за «это» держал Адлар в руках. Вовремя прикусила губу, чтобы смолчать. А князь снова проследил за мной, и тогда так самодовольно улыбнулся… Инквизитор!

– Да… все было случайно… – заикаясь, начала я.

– Так и поверил! – он чуть не смеялся.

– Я не хотела вас убивать…

– Это и невозможно, детка. Даже, если выпью с десяток ядов – у меня выработан иммунитет на них. Но вот это… оно точно на меня не может подействовать. Знаешь, почему?

Ничего не поняла, но головой отрицательно качнула.

– Я уже болен «этим».

– Уже? – мой голос походил на блеяние дрожащего ягненка.

– Все никак не веришь? Нужны доказательства? А давай тогда сделаем так…

Адлар вдруг сверкнул глазами и рывком сорвал с пузырька сургуч на горлышке. Я обомлела. Решила, что сейчас произойдет что-то ужасное. И… оно и произошло.

– Мы выпьем зелье пополам. Согласна? Сомневаешься? А я считаю, что так будет правильно.

Ему легко говорить. Он только что признался, что приучил свой организм к ядам. А я-то нет! Ох, как умирать не хотелось. Но делать было нечего: за травлю главного инквизитора мне и так остаться в живых в этом мире не светило.

– Вот, разлил поровну. Этот кубок мне…

– Не надо! – вскрикнула, но было поздно – Адлар выпил его содержимое до дна. У меня от этого чуть сердце не остановилось. – Что вы наделали!

– Поверь, большего, что уже чувствую, испытать невозможно. Но теперь твоя очередь, дорогая, – и протянул второй кубок мне.

– Подчиняюсь, – прошептала и, задержав только дыхание, опрокинула жидкость в рот, а потом и проглотила. – Все. Прощайте, Ваша светлость.

А он взял и пересел ко мне поближе, на кровать. Решил поддержать… в последнюю минуту?

– На вкус ничего так… – зачем-то подмигнул и принялся снимать сапоги.

Я хотела удивиться его действиям, но подумала, что умирать, должно быть, решил лежа. Вот и… не за этим разве и камзол снял и отбросил в кресло? А еще поводила языком… по небу, по губам, и вынуждена была тогда с князем согласиться, что зелье не вызывало неприязни, оно даже по вкусу напомнило Бехеровку.

– Как ты понимаешь, детка, я имею теперь право прилечь рядом… – сказал, между прочим, когда уже улегся на соседнюю подушку.

– Да что уж там… – махнула рукой и чуть подвинулась, чтобы этому крупному мужчине достаточно было места.

А прав же был Светлость, когда насмехался не так давно над моей кроватью – она действительно тесна оказалась для нас двоих.

– Что чувствуешь, малыш? – Адлар повернулся набок и приподнялся на локте, чтобы смотреть мне в лицо.

Лучше бы он так не делал. Меня же в жар начало бросать от такой близости. Да еще рубашка оказалась на нем расстегнута. И зачем он так поедал меня глазами? Они же у него из синих превратились теперь в черные…